Военнослужащие-саперы из легендарной бригады Холодный Яр рассказали, как работают в серой зоне, понимая, что до врага гораздо ближе, чем до своих.
(Киев — Краматорск — Бахмутское направление — Киев).
Загружая в старенький пикап круглые большие «таблетки» противотанковых мин для очередного выезда на задание, улыбающийся парень в зелено-болотной форме с позывным Дикий объясняет: «Если брать Бахмутское направление, Клещеевку и Андреевку, — там полный треш. Все засеяно [минами] квадратами, — так, как будто когда картошку сажают».
Об этом он, командир отделения инженерного взвода 93-й отдельной механизированной бригады Холодный Яр, знает по собственному опыту. Ведь там, под Бахмутом, и воюет. Точнее минирует и разминирует, потому что руководит саперами — людьми, которые в последнее время стали для ВСУ чем-то вроде спасателей.
В июльском интервью The Washington Post главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный признал, что «минные поля — это одна из проблем, которая влияет на темпы наступления». По его словам, ее можно было бы решить, и как это сделать — знают в США. Речь идет о спецсредствах, способных разминировать большие площади поля боя.
В то же время, как написала WP со ссылкой на анонимного украинского чиновника, на самом деле Киев получил менее 15% от того количества саперного и инженерного оборудования, которое просил у западных партнеров накануне контрнаступления.
Поэтому вся тяжесть легла на плечи обычных людей, которые нечасто становятся героями видео о ходе войны, не штурмуют вражеские окопы, не высаживаются на оккупированные побережья, не поднимают флаги над освобожденными селами и городами. Но именно от их работы зависят успехи многих подразделений ВСУ.
NV съездил на восток, чтобы узнать, как и чем живут эти малозаметные герои — саперы.
На базе
Поврежденные многоэтажки и малолюдные улицы. Снова поврежденные многоэтажки и малолюдные улицы, на которых чаще можно встретить военных, чем гражданских. Так выглядят типичные прифронтовые города в Донецкой области.
Чтобы добраться до базы военнослужащих-саперов 93-й отдельной мехбригады, NV пришлось проехать дорогой от истерзанного войной Краматорска через несколько прифронтовых населенных пунктов. Почти все они опустошены после ударов российского тяжелого вооружения — уцелевших домов осталось не так уж и много.
В окрестностях одного из таких городов, называть который не стоит ради безопасности бойцов, всего в нескольких десятках километров к западу от Бахмута и базируется инженерное отделение холодноярцев.
93-я бригада вела тяжелые бои за Бахмут, а недавно была среди тех подразделений, которые освобождали от россиян села Клещеевка и Андреевка.
Возле временного дома военных NV уже ждет Сергей — командир первого взвода саперов с позывным Батюшка.
Высокий мужчина с черными усами и бородкой в возрасте под сорок проводит журналистов через заброшенное здание, заполненное ящиками с боеприпасами и различными средствами для разминирования территорий и ремонта техники. Именно отсюда саперы со спецтехникой выезжают на задания.
С одной стороны здания военные обустроили небольшую кухню — туда в первую очередь и приглашает NV Сергей-Батюшка.
Как только переступаешь ее порог — обдает ощутимо более теплым воздухом. Здесь свое дело делает смастеренная бойцами печка, на которой как раз шкварчат котлеты.
— Садитесь, — приглашает Батюшка.
И сразу же с увлечением берется рассказывать о своем деле так, словно читает вводную лекцию для новобранцев.
— Саперы понимают, что иногда мы наступаем, а иногда отступаем, — говорит военный, — Поэтому есть такое понятие, как разминировать и заминировать. Сапер всегда идет первый, чтобы обезвредить мины, которые ставит враг. За нами идет разведка, а за ней пехота. Поэтому нам достается одна из самых опасных работ.
Батюшка занимает должность главного сержанта. В первые дни большой войны мужчина, дома у которого осталась семья с тремя детьми, защищал свой город под Энергодаром, пытаясь остановить врага коктейлями Молотова. А потом пришел в военкомат. Так и оказался в 93-й бригаде.
Здесь ему дали позывной Батюшка, ведь в мирной жизни Сергей был диаконом.
На первичном распределении в бригаде холодноярцев он сказал, что «не возьмет в руки автомат и убивать не будет». На что ему ответили «хорошо» — и выдали пулемет.
Вспоминая этот момент, Батюшка искренне улыбается.
Он отслужил три месяца пулеметчиком. А потом так случилось, объясняет собеседник NV, что попал к саперам.
Этому делу Сергей учился прямо на поле боя.
— Мне сказали: вот это трогать нельзя, вот сюда пальцем нельзя, вот это не перемещай, вот это окошко — надо сорвать, сюда — наложи шашку и убегай, — вспоминает Батюшка. — Потом я понял, что может повезти раз или два, поэтому надо учиться.
Сейчас он уже знает, как устроен каждый боеприпас, из чего он состоит, — много читал и учился. Поэтому теперь Сергей не только работает с материалом на поле боя, но и обучает тонкостям своего дела других саперов и даже пехотинцев.
Сейчас на Бахмутском направлении ему чаще приходится разминировать, чем минировать. Ведь украинская армия идет здесь в наступление и вынуждена двигаться через плотно засеянные россиянами минные поля.
— Сегодня приехала группа [из освобожденных Клещеевки и Андреевки], — там действительно доходит до 3−5 мин на квадратный метр, — объясняет Батюшка, стараясь не поставить журналистов в тупик употреблением специальных терминов. — И это смешанное минирование. То есть если раньше поле для техники минировали противотанковыми ТМ-62, то сейчас они [россияне] туда вкладывают и противопехотные мины, и засевают все это ПФМ [противопехотная мина, так называемый «лепесток»], делая территорию непроходимой.
И через день по два-три человека, по его словам, подрываются на вражеских минах.
В условиях контрнаступления и массового российского минирования это происходит и здесь, под Бахмутом, и на юге Украины.
Плотность минирования зависит от того, как долго каждая конкретная территория находилась под оккупацией россиян, объясняет NV уже после возвращения в Киев Владислав Селезнев, экс-спикер Генштаба ВСУ. Поэтому там, где позиции врага были непродолжительное время, она меньше.
В серой зоне
«То, что юг нашей территории больше всего заминирован, — это очевидно», — считает Селезнев.
Однако опыт саперов 93-й бригады доказывает, что с плотным минированием ВСУ сталкиваются и на востоке. Прежде чем попасть под Бахмут, холодноярцы держали фронт на Сумщине и Харьковщине, поэтому им есть с чем сравнивать. Об этом NV и рассказал молодой командир отделения Дикий.
— Сумская и Харьковская области — это еще цветочки, — объясняет он, стоя в оборудованном под склад и ночлег водителей здании.
— Есть ли каждый раз страх наступить на мину? — интересуется NV.
— Конечно, есть. Сердце очень сильно стучит. Так же и прилеты по нам бывали, друзей терял. С этим командир и живет, — отвечает Дикий, и мрачно добавляет: — Но я своих ребят, которые от российской агрессии погибли, не забуду.
Сейчас все передвижения по линии фронта происходят преимущественно ночью. Ведь саперы, работающие на поле боя днем, для врагов — как на ладони. И когда россияне их замечают, то начинают беспощадно обстреливать из минометов и даже из пушек кассетными боеприпасами, а также бьют по ним дронами.
Поэтому саперам часто приходится работать ночью и не в полный рост. Бойцы почти наощупь ищут мины с помощью миноискателей и щупов. Иногда им в этом помогает специальный лазер для выявления растяжек.
Противотанковые мины зацепляют специальными кошками и стягивают для подрыва, отходя на безопасное расстояние. Противопехотные тоже обезвреживают на месте.
На такие выходы, говорит Дикий, он с подчиненными обычно идет под прикрытием пехоты.
— Когда ты заходишь в серую зону, то оказываешься между своими и ими [русскими], — объясняет парень, — Бывает, что тебе до позиций русских 20 м, а обратно — 300 м. И если тебя спалят и начнут наваливать, ты бежишь через все поле к своей посадке.
Иногда может достаться и от братьев по оружию, добавляет Батюшка. Ведь ночью бойцы не всегда знают, кто работает в серой зоне, а работу раций, по которым можно известить о выходе саперов, россияне глушат с помощью РЭБ.
— У нас очень много гибнет [людей]. И не знаешь, от чьей пули ты погибнешь, — говорит Батюшка, — Это самое сложное в работе в серой зоне: по тебе стреляют все. Это страшно.
Чтобы хоть как-то уберечься, саперы маркируют себя скотчем, сообщают о своей работе соседним подразделениям заранее и просят их встречать на определенном месте. Кроме того, используют дрон с тепловизором для контроля.
Вывезти любой ценой
Тем временем на базу с задания из-под освобожденной Клещеевки, которая сейчас находится под мощными обстрелами врага, приехал один из водителей — худощавый черноволосый 50-летний мужчина родом из знаменитой своими росписями Петриковки. В бригаде он получил позывной Старый.
На войну он также попал добровольцем, оставив работу на большой стройке, где «намывал песок». В ВСУ прошел через оборону Бахмута, получил там ранения.
Теперь Старик транспортирует саперов на задание: довозит их до фронта, затем выводит машину из зоны обстрелов, маскирует и ждет возвращения бойцов. Знаком для него становится короткая фраза в рации — «Старик, забирай!»
— Они говорят точку, и я на всех парах просто лечу, чтобы забрать их и вывезти целыми, здоровыми и живыми, — говорит водитель с легким волнением в голосе.
Его потрепанный пикап вмещает двух-трех саперов и до 300 кг мин. Больше не загружают, ведь обратно из-под обстрелов нужно выезжать очень быстро.
— А дороги там ужасно разбиты, — рассказывает Старик. — Я выдавливаю из машины все, что могу. Даже не думаю, что там сломается что-то, лишь бы вылететь оттуда. Даже с пробитыми колесами — лишь бы ехала, лишь бы ребят вывезти из зоны обстрела.
Старик за побратимов волнуется, как за собственных детей, ведь на задания часто возит бойцов 25−30 лет. Свою же жизнь он считает примерно на 75% прожитой.
Учиться, чтобы выжить
— Сапер — это тот человек, который что-то придумывает, модернизирует, вносит новации и все изучает, — говорит Батюшка и демонстрирует новации своего взвода.
Он достает с полки странные ботинки, похожие на тапочки, стоящие на четырех ножках-лапах, — такая обувь спасает ноги саперов в случае подрыва на мине.
— Если наступаешь на мину, то отрывает одну из лап, а нога остается целой, — объясняет сапер.
Однако с таким устройством много не навоюешь: оно тяжелое и требует работы в полный рост. Поэтому на первой линии фронта или в серой зоне работать с ним невозможно.
Да и техника в такие места, к сожалению, не может выезжать, признается Батюшка, — ее сразу уничтожат FPV-дроном.
— Поэтому нам приходится вручную все разминировать, — добавляет он.
Для того чтобы пехота могла продвигаться вперед, саперы создают безопасные тропы — небольшие проходы по заминированной территории. Их маркируют вешками с флажками.
Но даже такие тропы сделать трудно. Потому что враг, в отличие от ВСУ, постоянно использует запрещенные Женевской конвенцией боеприпасы, а также применяет различные хитрости, нашпиговывая мины датчик-целями и электроникой. Россияне минируют поле боя еще и дистанционно, разбрасывая специальные противопехотные мины.
— Если раньше у россиян были ПОМ-2 [советская противопехотная мина дистанционного минирования, которая подрывается, когда кто-то зацепит одну из ее нитей — датчиков цели], то сегодня это Медальоны [новейшая противопехотная мина, имеющая сейсмический датчик цели, реагирующий на движение рядом]. И на нашем направлении они уже сегодня встречаются», — говорит Батюшка.
Держа в руках одну из российских мин и разложив у ног прочие, он объясняет, что ПОМ-2 выстреливается из установки на расстояние 35 м. Но россияне модернизировали этот процесс и теперь забрасывают такие мины на 600−700 м. А еще враг часто использует различные ловушки. Все это, по мнению Батюшки, демонстрирует, что армия РФ очень быстро учится воевать.
— Сергей, ты лучше расскажи, что не только они учатся, но и мы. А то русских хвалишь, а нас нет, — улыбаясь, говорит его коллега, который как раз подошел к журналистам.
— Да мы до этого дойдем еще, — отвечает Сергей-Батюшка, — Но врага нужно знать, его не нужно недооценивать.
Как будто прислушавшись к словам коллеги, он объясняет, что быстрое развитие вражеских умений заставляет украинских бойцов адаптироваться: изучать боеприпасы противника, методику применения.
— Мы пользуемся преимущественно ленд-лизом, честно говоря, — рассказывает сапер.
И начинает улыбаться, пытаясь объяснить NV, какие мины применяет Украина против противника.
Ведь, как выяснилось, подразделение саперов ставит россиянам не только собственные взрывные устройства, но и трофейные. Последние осторожно снимают на оставленных врагом позициях и переносят на новые места.
Время, которое холодноярцы смогли посвятить общению с журналистами, на этом заканчивается — у них много работы, ведь на боевые выходы саперы выдвигаются регулярно.
— О чем думаете каждый раз, когда идете на задание? — спрашивает NV в конце у Дикого.
— Главное себя не накручивать на плохое, — отвечает он. — Ты знаешь, что выполнишь свое задание на отлично. И никогда не надо спешить, потому что если так делать, то можно и на своей мине подорваться.