Несколько украинских морпехов и солдат, участвовавших в форсировании Днепра, в интервью New York Times рассказали о жестоких и смертоносных боях за плацдарм на левом берегу Херсонской области. Солдаты выражают беспокойство по поводу больших потерь и слишком оптимистичных заявлений украинских чиновников.
Об этом они рассказали изданию на условиях анонимности, называя только свои имена по соображениям безопасности.
Два месяца Корпус морской пехоты Украины вел наступление через Днепр в южной части Херсонской области.
Как пишет NYT, «эта операция стала последней попыткой Украины в ее слабом контрнаступлении с целью прорвать российскую оборону на юге и переломить ход войны» на фоне того как США и ЕС демонстрируют признаки сокращения помощи.
Одни из самых ожесточенных боев шли в селе Крынки на левом берегу, что примерно в 30 км вверх по реке от Херсона. Украинским войскам удалось захватить там узкую полосу домов над рекой, что стало единственным плацдармом на Левобережье.
Солдаты и морские пехотинцы, участвовавшие в форсировании, в общении с журналистами назвали наступление «жестоким и бесполезным», поскольку первые волны украинских войск были отбиты еще на берегу или в воде, до того, как они добрались до другого берега.
«Мы сидели ночью в воде и нас все обстреливало. Мои товарищи умирали на моих глазах», — рассказал морской пехотинец Максим, который недавно был ранен на левом берегу.
Свежие войска, прибывающие на левый берег, вынуждены наступать на тела своих побратимов, лежащих в грязи, рассказывает военнослужащий по имени Алексей, который воевал в Крынках в октябре и занимался в том числе эвакуацией раненых.
Тела некоторых погибших морпехов пролежали там аж два месяца, потому что их не могли забрать из-за интенсивных обстрелов, рассказал NYT заместитель командира роты Владимир.
«Левый берег очень сложный. Те, кто это делает, настоящие герои, люди с большой силой воли», — говорит Владимир, который недавно был на похоронах одного из своих подчиненных по имени Денис.
39-летний Денис погиб от российского минометного обстрела в Крынках.
«Он всегда был солнечным, никогда не сдавался. Он действительно был одной из этих ярких звезд», — вспоминает о нем другой его побратим Сергей.
NYT, ссылаясь на кадры с беспилотников, пишет, что российские обстрелы и авиаудары превратили берег реки в смесь грязи и расколотых деревьев.
О тяжелых условиях говорят и солдаты. Шестеро участников боев в комментарии журналистам сказали, что в большинстве мест негде окопаться. Как пишет издание, первые подступы — это, как правило, болотистые острова, пронизанные реками, или луга, которые превратились в трясину. А рядом многочисленные воронки от бомб, заполненные водой.
О том, что морпехи закрепились на левом берегу Днепра, официально сообщили 17 ноября, в частности об этом заявил президент Владимир Зеленский. В МИД Украины опубликовало заявление, в котором утверждалось, что украинские военные создали несколько опорных пунктов.
Но морские пехотинцы и солдаты, которые там побывали, говорят, что эти заявления преувеличены.
«Позиций нет. Нет такого понятия, как наблюдательный пост или позиция. Там невозможно закрепиться. Технику туда перенести невозможно», — говорит Алексей.
Он добавляет: «Это даже не борьба за выживание. Это миссия самоубийц».
Он заявил, что плохая подготовка и недостаточное материально-техническое обеспечение со стороны украинского командования «уничтожили его батальон».
По его словам, раненых приходилось оставлять из-за нехватки лодок, а жесткие условия ударили по моральному духу солдат.
«Люди, которые попадают туда, не подготовлены психологически. Они даже не понимают, куда идут. Им не сообщает командование, которое их туда посылает», — говорит он.
NYT пишет, что Алексей согласился опубликовать эти слова из-за разочарования потерями.
«Ничего подобного я не видел ни в Бахмуте, ни в Соледаре. Это расточительство», — добавил он.
Как отмечает издание, российские войска также несут большие потери в результате работы украинской артиллерии и беспилотников во всех основных населенных пунктах вдоль левого берега.
Впрочем, даже когда российская артиллерия подавлена в некоторых районах, оккупанты отвечали разрушительными авиабомбардировками, ракетными ударами и атаками дронов.
Морпех Максим, который восстанавливается после ранения в Крынках в ноябре, рассказал, что российская авиация, танковый, артиллерийский и минометный огонь были настолько интенсивными, что его взвод не мог выйти из укрытий.
После того как от авиаудара погибло трое солдат, взвод получил приказ об эвакуации. Это превратилось в хаотичное отступление. Солдаты попали под обстрел, когда они направлялись к берегу реки в темноте, и по прибытии им сказали, что им придется ждать три часа, пока их заберут лодки.
«Это было болото, все в кратерах, заполненных водой. У нас не было другого выхода, как попытаться зарыться как можно глубже. На тот момент уже все были ранены. Прибыл катер и забрал наиболее тяжело раненых», — вспоминает Максим.
Пока они ждали другие лодки, российские самолеты обстреляли берег реки тремя планирующими бомбами, которые пробили большие воронки в земле.
Другая лодка забрала еще пятерых раненых. Максиму пришлось ждать еще 40 минут следующей лодки.
«Левый берег был как чистилище. Ты еще не мертв, но ты не чувствуешь себя живым», — говорит военный.
По его словам, из 10 солдат в его взводе половина погибли или пропали без вести.
«Ни один не обошелся без ранений», — добавляет он.
В Генштабе ВСУ сообщили журналистам, что пока не могут комментировать обвинения военных, но ответят позже.