Андрей Волна — травматолог-ортопед. Он приехал из России, чтобы лечить украинских военнослужащих.
Почему покинул РФ после вторжения в Украину, как объясняет поведение своих сограждан, которые поддерживают войну, и когда Россия изменится, Волна рассказал в интервью Week News.
— Вы и ваша семья последовательно выступали против войны России против Украины. Понятно, что вы были вынуждены выехать из страны, потому что, очевидно, что дальше начались бы преследования. Там же есть эта безумная статья про дискредитацию российской армии. И вы попали в Украину. Сейчас занимаетесь тем, что помогаете украинским военным, которые были ранены на фронте. Расскажите больше о том, чем вы сейчас занимаетесь в Украине?
— Я только чуть поправлю: мой путь в Украину начался гораздо раньше. С 2008 года в составе международной бригады травматологов-ортопедов я участвовал в курсах — читал лекции в Украине по современным способам лечения переломов.
В 2018 году мы с украинскими коллегами провели специальный курс по аппаратам внешней фиксации. Это именно то, что позволяет лечить на первом этапе огнестрельные и минно-взрывные ранения. И это очень здорово пригождается для сегодняшнего повседневного использования, к великому сожалению.
Но, естественно, что с началом войны в 2014 году я занимался политическим активизмом, помимо своей врачебной деятельности. Выступал против оккупации Крыма. Мне пришлось поменять место работы. Но меня пригласили в другую российскую клинику руководить травматологией и ортопедией позвоночной хирургии.
С началом большой агрессии 24 февраля прошлого года я уже не смог дальше находиться в России, потому что начались политические преследования.
И вместе с женой и тремя детьми мы сели в машину и уехали в Эстонию. Я попросил у прекрасной страны Эстонии международную защиту. Получил международную защиту. Это продолжалось полгода.
И следующие полгода я просил в консульстве Украины в Таллине возможности приехать в Украину и помогать своим коллегам бороться с российской агрессией в операционной, если можно так сказать.
А сегодня я врач-волонтер в составе хирургической бригады. Я помогаю лечить раненых военнослужащих – и ЗСУ, и пограничников, и бывают воины из Национальной гвардии Украины. Вот чем я занимаюсь сегодня.
— Вы увидели войну с одной из самых страшных ее сторон — мы говорим о тех ранениях, которые получают украинские военные. Какой вывод можно сделать о характере этой войны, смотря на нее с вот этого ракурса?
— Если мы оставим общечеловеческие подходы… Хотя от них невозможно отойти, потому что это страшная, кровавая, агрессивная война со стороны России. Это безумие какое-то.
.coronavirus_subscribe.black-style, .coronavirus_subscribe.black-style
.collection_form__container{background:#262626;color:#fff}
.updated-style{box-shadow:0px 4px 4px 0px rgba(0, 0, 0, 0.25)}.updated-style .bn.bn-primary.bn-block{box-shadow:0px 4px 4px 0px rgba(0, 0, 0, 0.25)}.updated-style
.collection_form__main__subtitle{line-height:1.2;font-size:13px}.updated-style
.collection_form__main__title{margin-bottom:15px;font-family:’Noto Serif’}.updated-style
.collection_form__form{margin-top:15px}.updated-style .collection_form__not_subscribed,.collection_form__subscribed{min-width:auto}
Если говорить о терминах именно медицинских, то превалируют тяжелейшие минно-взрывные ранения. Они превалируют над огнестрельными ранениями.
А что такое минно-взрывное ранение? Это переломы, которые сочетаются с дефектами кожи, дефектами мышц, дефектами кости, то есть отсутствием вот этих участков, многих. Это присоединившаяся инфекция — потом и даже при самом оптимальном лечении.
Это такое сочетание именно травматологии, костно-гнойной хирургии и пластической хирургии, которую в мирное время мало где увидишь. Пожалуй, я могу провести некую аналогию только с первыми годами моей работы. А я родился в Кузбассе (Кемеровская область РФ — ред.). И мы много занимались шахтовыми травмами, когда людей заваливало в шахте. Там были тяжелые повреждения, немного похожие на эти страшные поражения вследствие использования артиллерии и мин.