Благодаря западным артиллерийским системам ВСУ удалось превзойти россиян в контрбатарейной борьбе, однако чтобы сохранить давление наступления в дальнейшем — в частности зимой 2023/2024 — страны Запада должны изменить, ускорить и улучшить свою помощь Украине.
Об этом говорится в новом отчете британского Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI), который был обнародован 4 сентября 2023 года. Отчет называется Stormbreak: Fighting Through Russian Defences in Ukraine’s 2023 Offensive (Штурмовой прорыв: преодоление российской обороны в ходе контрнаступления Украины 2023).
Его авторы Джек Уотлинг и Ник Рейнольдс, которые уже много месяцев тщательно исследуют развязанную Россией войну против Украины (в частности неоднократно приезжали в Украину и посещали прифронтовые районы), в этот раз сосредоточились на действиях украинской и российской армий во время контрнаступления ВСУ на юге. Для этого они подробно разобрали бои за Новодаровку и Ровнополь (ныне освобожденные села на границе Запорожской и Донецкой областей).
Аналитики акцентируют внимание на том, как меняет свою тактику армия РФ, что противопоставляют этому Вооруженные силы Украины и что должен изменить Запад в подготовке украинских военных и помощи ВСУ, чтобы наступательные усилия имели потенциал для дальнейшего продолжения. При этом они подчеркивают, что тема является чувствительной для ВСУ, поэтому исследователи не могут раскрыть все детали относительно украинских сил. Зато они выделяют именно те аспекты, которые важны для понимания специфики украинского контрнаступления на Западе и максимально эффективной помощи Украине.
«Жизненно важно, чтобы партнеры Украины помогали стране готовиться к зимним боям и следующим сезонам [военной] кампании уже сейчас, если есть цель сохранить инициативу в 2024 году», — подчеркивают авторы отчета.
NV резюмирует главные выводы исследователей RUSI из нового отчета.
Контрнаступление ВСУ: как пытается адаптироваться российская армия
Увеличение глубины минных полей со 120 до 500 м. Российская военная доктрина считает достаточной глубину минирования полей на 120 м, поэтому именно так оккупанты готовились к контрнаступлению Украины. Однако впоследствии российское командование пришло к выводу, что американские установки для разминирования (MICLIC) и их советские аналоги (УР-77), которые имели на вооружении ВСУ, могут «пробивать» эту глубину достаточно эффективно, чтобы украинская пехота могла пробраться к российским оборонительным позициям. Поэтому новая цель оккупантов заключалась в том, чтобы увеличить глубину минных полей до 500 метров и значительно усложнить возможности быстрого прорыва для ВСУ. В то же время россияне столкнулись с тем, что имели недостаточное количество мин, чтобы расширить минные поля до 500 м вглубь с той плотностью минирования, которой требует их доктрина. Результатом стали:
- установка импровизированных взрывных устройств,
- разнообразие ассортимента установленных мин,
- уменьшение частоты минных полей,
- установка двух противотанковых мин одна на другую для компенсации уменьшенной плотности минирования и для более вероятного блокирования движения транспортного средства после удара одной мины (до этого случалось, что танк, оснащенный бульдозерным отвалом, выдерживал три удара мин, прежде чем был остановлен четвертым).
Несмотря на то, что плотность минных полей сейчас уменьшилась, это значительно усложнило украинское планирование и разведку заминированных территорий, констатируют в RUSI.
.coronavirus_subscribe.black-style, .coronavirus_subscribe.black-style
.collection_form__container{background:#262626;color:#fff}
.updated-style{box-shadow:0px 4px 4px 0px rgba(0, 0, 0, 0.25)}.updated-style .bn.bn-primary.bn-block{box-shadow:0px 4px 4px 0px rgba(0, 0, 0, 0.25)}.updated-style
.collection_form__main__subtitle{line-height:1.2;font-size:13px}.updated-style
.collection_form__main__title{margin-bottom:15px;font-family:’Noto Serif’}.updated-style
.collection_form__form{margin-top:15px}.updated-style .collection_form__not_subscribed,.collection_form__subscribed{min-width:auto}
Подрыв собственных позиций, откуда отступили оккупанты, вместо обстрела их артиллерийским огнем. Российская доктрина предусматривает, что после потери собственных позиций и подхода туда сил противоположной стороны следует применить артобстрел по этим позициям. Однако из-за того, что оккупанты уступают ВСУ в контрбатарейной борьбе и по ряду других причин россияне стали применять другой метод: дистанционное уничтожение утраченных позиций самодельной взрывчаткой. Как правило, россияне подрывают первую оборонительную линию, когда украинские войска выходят на их боевые позиции, а российские силы отступают в тыл через сеть окопов. Россияне считают, что этим им удается сдерживать атаки на свои огневые посты, поскольку така тактика угрожает самым смелым и боеспособным военным в штурмовых подразделениях ВСУ, которые заходят на позиции.
Все более частое применение засад с противотанковыми управляемыми ракетами вместо применения артиллерии и авиации. Обычно россияне располагают такие группы на флангах своих позиций. И хотя оккупанты имеют проблему ограниченного количества личного состава, способного и готового воевать таким образом, самих ПТРК россиянам «похоже, хватает, причем украинские войска отмечают, что эти группы хорошо укомплектованы недавно изготовленными боеприпасами», пишут аналитики ISW.
Новые способы применения российской ударной авиации, которая и без того является постоянным вызовом для украинских войск. Наибольшую угрозу для ВСУ представляют российские вертолеты Ка-52 Аллигатор, которые используют ПТУР Вихрь и Атака. Однако теперь россияне также начали устанавливать ПТУР Атака и на вертолетах Ми-35М, которые также наносят удары с применением ракет S-8. Российская штурмовая авиация наносит удары с глубины около 8−10 км от цели, а украинские военные говорят, что о ее присутствии зачастую свидетельствует снятие россиянами помех для GPS, поскольку они сами нуждаются в точной навигации для координации ударов. В то же время россиянам приходится держать вертолеты относительно близко к фронту, что делает их пункты вооружения, дозаправки и другую инфраструктуру уязвимой для ударов ВСУ. Тем не менее, дефицит противовоздушной обороны у ВСУ, низкая высота работы вертолетов и ограниченный период в зоне поражения, в течение которого РФ применяет авиацию, затрудняют противодействие Украины ударной авиации оккупантов.
Рассредоточение систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ) вместо их концентрации. Российское командование, очевидно, признало уязвимость размещения РЭБ на единых платформах, и теперь рассредоточивает применение таких средств РЭБ, как, например, станция Р-330Ж Житель.
Отход от огневой доктрины РФ в пользу более изощренного применения артиллерии и других средств поражения — «тревожная тенденция», как пишут аналитики RUSI. Они напоминают, что еще на основании статистики, собранной во время Второй мировой войны, армия РФ зафиксировала в своей доктрине определенные уровни артиллерийского огня, необходимые для достижения определенных целей. Например, для подавления боевой позиции одного взвода теоретически было необходимо 720 снарядов. Это те показатели, на основе которых РФ вела огонь на начальных этапах вторжения в Украину. Однако даже россияне сейчас оценивают этот подход как нежизнеспособный. Во-первых, РФ сейчас не хватает боеприпасов, чтобы поддерживать такой объем огня. Во-вторых, логистика, которая должна его обеспечивать, является слишком заметной и уязвимой для высокоточных ударов Украины на большом расстоянии. Поэтому теперь россияне пытаются перейти к более точным ударам с предварительной разведкой целей, когда приоритет отдается не интенсивности огня, а достигнутому эффекту. В частности РФ сделала приоритетным производство 152-мм снарядов с лазерным наведением Краснополь, и такие новые снаряды уже «широко доступны на фронте», пишут аналитики RUSI. Оккупанты также шире используют БПЛА Ланцет (барражирующие боеприпасы) для поражения украинских подразделений. И хотя войска РФ до сих пор продолжают полагаться на огонь РСЗО, 120-мм минометов и других традиционных систем, такая тенденция адаптации с использованием более точных ударов является тревожной, поскольку со временем она, вероятно, сможет усовершенствовать результативность российской артиллерии, предостерегают аналитики RUSI.
Чего удалось достичь ВСУ в контрнаступлении и как Запад может улучшить эти усилия
Украинские военные извлекли уроки из начальных неудач во время летнего наступления. Даже если быстрый прорыв оказался сложной задачей и ВСУ пришлось изменить тактику, истощение российских сил «приведет к деградации [российской] обороны со временем, и когда критическая масса потерь будет достигнута, эта деградация может стать нелинейной», — прогнозируют авторы отчета. В то же время они констатируют, что текущее наступление вряд ли приведет к решающему освобождению территорий Украины, поэтому перед обеими армиями — ВСУ и оккупантами — сейчас стоит вопрос, как восстановить боевую мощь для следующего раунда боев в 2024 году и, возможно, далее.
Продвижение украинских сил во время наступления зависит от огневого преимущества. Важнейшим достижением Украины стало превосходство над россиянами в контрбатарейной борьбе в сочетании с лучшими средствами для выявления вражеской артиллерии. Однако сохранение этого преимущества ограничено исправностью украинских артиллерийских орудий, наличием сменных стволов и продолжением поставок 155-мм боеприпасов, отмечают авторы отчета. Аналитики RUSI подчеркивают, что сейчас ВСУ используют на фронте 17 различных артиллерийских систем, поэтому замена стволов для всех них является очевидной проблемой «из-за нехватки ствольных машин в НАТО». Поэтому они считают «жизненно важным», чтобы международные партнеры Украины обеспечили стабильные поставки «консолидированного артиллерийского парка» для ВСУ, сосредотачиваясь на поддержке пусть и более ограниченного ассортимента орудий, но в больших масштабах. «Если этого не будет достигнуто, это подорвет предпосылки для того, чтобы Украина продолжала достигать прогресса в следующем году», — предупреждают исследователи RUSI. Они также называют «критическим приоритетом» защиту оружия от БПЛА Ланцет-3М и других российских боеприпасов, призывая Запад ускорить предоставление Украине такой защиты.
Первый этап контрнаступления ВСУ доказал, что предоставленная Западом бронетехника значительно превосходит имеющиеся в Украине советские машины, когда речь идет о выживании экипажей. Авторы отчета напоминают, что в советской механизированной технике, в частности различных БМП, основной считалась система вооружения, а потеря машины приравнивалась к потере экипажа. Тогда как западные армии рассматривают бронетехнику как дополнение к действиям пехоты и доставки ее к цели, которую пехота затем может атаковать. Эта разница в мышлении (в сочетании с другим подходом к потерям в целом) означает, что в западных машинах уделяется большое внимание выживаемости экипажа — в чем уже убедились военные ВСУ, которым удалось уцелеть в подбитой западной технике на юге Украины. Опыт применения западной техники в Украине также доказал, что в результате поражения она в основном теряет мобильность, но не уничтожается полностью. Этот факт требует постоянного обеспечения Украины запасными частями для техники, своевременным ремонтом и восстановлением машин — что сложно сделать для той бронетехники, которая больше не производится. Поэтому эксперты RUSI призывают международных партнеров Украины обеспечить стратегическую устойчивость ВСУ путем своевременного предоставления соответствующей техники и поддержки для нее. «Жизненно важно, чтобы предоставленные Украине защищенные транспортные средства могли быть восстановлены, отремонтированы и поддерживались. Это также требует фокусировки на промышленных мощностях и консолидации парка [бронетехники]», — отмечают исследователи.
ВСУ могли бы лучше использовать условия на фронте, созданные их огневым преимуществом, если бы Запад предоставил Украине более широкие возможности для разведки минных полей. Такая помощь должна быть сосредоточена на оборудовании и технике для обнаружения мин. Например, пригодилась бы техника, которая использует алгоритмический анализ изображений с помощью БПЛА для быстрого картографирования минных полей, отмечают в RUSI. Ведь отход России от «доктринальной» схемы минирования означает, что минные поля по своим реальным контурам отличаются от изображенных на российских планах. Из-за этого украинским командирам трудно планировать наступательные операции и использовать прорывы вперед. Тогда как широкие возможности для разминирования могли бы помочь Украине избежать неприемлемых потерь той же западной техники.
Обучение штабных офицеров, в котором ВСУ нуждались и о чем просили еще с июня 2022 года, партнеры Украины не смогли обеспечить достаточно эффективно — и могли бы исправить свои ошибки в этом направлении. Хотя бригады ВСУ часто имеют квалифицированных командиров и технических специалистов, способных управлять необходимыми системами связи и поддержки, украинским силам не хватает опытных штабных офицеров (G3 по классификации стран НАТО), констатируют авторы отчета. «Быстрое расширение ВСУ с мобилизацией гражданского населения означает, что подразделений гораздо больше, чем штабов», — напоминают они. Причем помощь в подготовке этого персонала на Западе должна базироваться не на академических курсах, направленных на обучение штабных офицеров НАТО, а на «наблюдении за тем, как работают украинские штабы бригад и за инструментами, от которых они зависят». Поэтому необходимо именно обучение методам, которые могли бы максимизировать эффективность функционирования этих штабов в реальном контексте работы украинских бригад, отмечают в RUSI.
Аналитики RUSI видят возможности для улучшения и в коллективной подготовке украинских военных на Западе. Они приводят примеры, когда чисто формальные требования западных стран к такой подготовке не соответствуют реалиям боевых действий в Украине — в частности подготовка боев с применением вражеской артиллерии и БПЛА. Для соответствующих учений на Западе существуют строгие предостережения (из-за соображений безопасности, сертифицированных уровней пошаговой подготовки и т. д.), однако они целесообразны в мирное время, тогда как Украина не имеет лишнего времени на подобные этапы, отмечают аналитики. Таким образом, на полигонах стран-партнеров, где украинские бойцы могли бы эффективно проводить коллективную подготовку — что сейчас трудно сделать в Украине — западные бюрократические преграды не позволяют им отрабатывать и совершенствовать подобные навыки.
Динамика зимних боевых действий — один из вопросов, который сегодня должен доминировать в мышлении и стратегии помощи международных партнеров Украины. В прошлом году Россия плохо подготовила свои войска к зимним условиям, которые нанесли ее войскам непропорционально больший ущерб, чем украинским. Поэтому поскольку текущие наступательные операции Украины, вероятно, продлятся до осени, важно «поставить вопрос о том, можно ли сейчас принять меры для сохранения давления [ВСУ на оккупантов] и в течение зимы», отмечают аналитики. Иначе очень вероятно, что Россия будет надеяться на прекращение наступления Украины зимой, чтобы вернуться к попыткам уничтожения энергетической инфраструктуры Украины. «Сейчас понятно, что конфликт затянется. Поэтому важно, чтобы международные партнеры Украины вкладывались сейчас, чтобы обеспечить Украину долгосрочными преимуществами. Неспособность вовремя адаптировать поддержку [ВСУ] обернется высокой ценой в 2024 году», — отмечают авторы отчета.